Смешные рассказы Виктора Голявкина понравятся школьникам, так как эти рассказы о таких же как они ребятах, о таких же школьных проблемах, переживаниях и приключениях.
Виктор Голявкин. Рассказы для младших школьников
Виктор Голявкин. Про металлолом
Толик вёз по улице старую заржавленную кровать. А Маша везла старый заржавленный якорь. Они везут это в школу, поскольку — металлолом.
Толик говорит:
— В моей кровати весу больше, чем в твоём дурацком якоре. Значит, я больше тебя собрал.
Маша говорит:
— Это ещё неизвестно. Мой якорь весь полный, а кровать твоя надутая.
Толик даже остановился.
— Как это то есть надутая?
— Очень просто: мой якорь сплошной, а кровать у тебя не сплошная.
— А какая же у меня кровать? — говорит Толик.
Маша тоже остановилась и говорит:
— У тебя кровать надутая.
— Глупости какие! — говорит Толик. — Как это может такое быть, что она, мячик что ли?
— Она не мячик, — говорит Маша, — но тем не менее она надутая. Вот эти железки, они ведь внутри пустые. А якорь мой весь внутри полный. Он не надутый, если ты хочешь знать!
— Ржавый твой якорь! — говорит Толик.
— Надутая твоя кровать! — говорит Маша.
— С разбитого корабля твой якорь! — говорит Толик.
В это время шла мимо старушка. Она несла в сумке бананы. Старушка с бананами говорит:
— Положите вы на кровать этот якорь. И вместе всё это тащите.
Но Толик сказал:
— Это мой металлолом.
И Маша сказала:
— Это мой металлолом.
— Ах, вот оно что! — сказала старушка. — Я этого и не знала. — И она ушла.
А Толик с Машей сначала удивились, почему так сказала старушка, а потом удивились, почему они так сказали старушке, потому что не важно, чья это кровать и чей якорь. Потому что это для всех.
И они так и сделали, как им сказала старушка с бананами.
Виктор Голявкин. Мы играем в Антарктиду
Мама куда-то ушла из дому. И мы остались одни. И нам стало скучно.
Мы перевернули стол. Натянули на ножки стола одеяло. И получилась палатка. Словно мы в Антарктиде. Там, где сейчас наш папа.
Мы с Витькой влезли в палатку.
Мы были очень довольны, что вот мы с Витькой сидим в палатке, хотя и не в Антарктиде, но как будто бы в Антарктиде, и вокруг нас льды и ветер. Но нам надоело сидеть в палатке.
Витька сказал:
— Зимовщики не сидят так всё время в палатке. Они, наверное, что-нибудь делают.
— Наверняка, — сказал я, — они ловят китов, тюленей и что-нибудь ещё делают. Конечно, они не сидят так всё время!
Вдруг я увидел нашу кошку. Я закричал:
— Вот тюлень!
— Ура! — крикнул Витька. — Хватай его! — Он тоже увидел кошку.
Кошка шла нам навстречу. Потом остановилась. Внимательно посмотрела на нас. И побежала обратно. Ей не хотелось быть тюленем. Она хотела быть кошкой. Я это сразу понял. Но что мы могли поделать! Мы ничего не могли поделать. Надо же нам ловить кого-то!
Я побежал, споткнулся, упал, поднялся, но кошки уже нигде не было.
— Она здесь! — орал Витька. — Беги сюда!
Из-под кровати торчали Витькины ноги.
Я полез под кровать. Там было темно и пыльно. Но кошки там не было.
— Я вылезаю, — сказал я. — Здесь кошки нет.
— Здесь она, — доказывал Витька. — Я видел, она побежала сюда.
Я вылез весь пыльный и стал чихать. Витька всё под кроватью возился.
— Она там, — твердил Витька.
— Ну и пусть, — сказал я. — Я туда не полезу. Я целый час там сидел. С меня хватит.
— Подумаешь! — сказал Витька. — А я?! Я больше тебя здесь лазаю.
Наконец Витька тоже вылез.
— Вот она! — крикнул я.
Кошка сидела на кровати.
Я чуть было её не схватил за хвост, но Витька толкнул меня, кошка прыг — и на шкаф! Попробуй её достань со шкафа!
— Какой же это тюлень, — сказал я. — Тюлень разве может сидеть на шкафу?
— Пусть это будет пингвин, — сказал Витька. — Как будто бы он сидит на льдине. Давай будем свистеть и кричать. Он тогда испугается. И со шкафа прыгнет. На этот раз мы пингвина схватим.
Мы стали орать и свистеть что есть мочи. Я, правда, свистеть не умею. Свистел только Витька. Зато я орал во всё горло. Чуть не охрип.
А пингвин будто не слышит. Очень хитрый пингвин. Притаился там и сидит.
— Давай, — говорю, — в него что-нибудь кинем. Ну, хотя бы подушку кинем.
Кинули мы на шкаф подушку.
А кошка оттуда не прыгнула.
Тогда мы на шкаф закинули ещё три подушки, мамино пальто, все мамины платья, папины лыжи, кастрюльку, папины и мамины домашние туфли, много книг и ещё много всего. А кошка оттуда не прыгнула.
— Может быть, её нет на шкафу? — сказал я.
— Там она, — сказал Витька.
— Как же там, раз её там нет?
— Не знаю! — говорит Витька.
Витька принёс таз с водой и поставил его у шкафа. Если вздумает кошка со шкафа прыгнуть, пусть прямо в таз прыгает. Пингвины любят в воду нырять.
Мы ещё кое-что покидали на шкаф. Подождали — не прыгнет ли? Потом подставили к шкафу стол, на стол стул, на стул чемодан и на шкаф полезли.
А там кошки нет.
Исчезла кошка. Неизвестно куда.
Стал Витька со шкафа слезать и прямо в таз плюхнулся. Воду разлил по всей комнате.
Тут мама входит. А за ней наша кошка. Она, видимо, в форточку прыгнула.
Мама всплеснула руками и говорит:
— Что здесь происходит?
Витька так и остался в тазу сидеть. До того напугался.
— До чего удивительно, — говорит мама, — что нельзя их оставить одних на минутку. Нужно же натворить такое!
Нам, конечно, пришлось убирать всё самим. И даже пол мыть. А кошка важно ходила вокруг. И посматривала на нас с таким видом, как будто бы собиралась сказать: «Вот, будете знать, что я кошка. А не тюлень и не пингвин».
Через месяц приехал наш папа. Он рассказал нам про Антарктиду, про
смелых полярников, про их большую работу, и нам было очень смешно, что мы думали, будто зимовщики только и делают, что ловят там разных китов и тюленей...
Но мы никому не сказали о том, что мы думали.
Виктор Голявкин. Как я всех обмануть хотел
Мне про это рассказывать даже не хочется. Но я всё-таки расскажу. Все думали, я и вправду больной, а флюс у меня был не настоящий. Это я промокашку под щёку подсунул, вот щека и раздулась. И вдобавок гримасу состроил — вот, мол, как зуб у меня болит! И мычу слегка; это я всё нарочно сделал, чтоб урок не спросили. И Анна Петровна поверила мне. И ребята поверили. Все жалели меня, переживали. А я делал вид, что мне очень больно.
Анна Петровна сказала:
— Иди домой. Раз у тебя так зуб болит.
Но мне домой совсем не хотелось. Языком промокашку во рту катаю и думаю: «Здорово обманул я всех!»
Вдруг Танька Ведёркина как заорёт:
— Ой, смотрите, флюс у него на другой стороне!
Виктор Голявкин. Был не крайний случай
В классе все пересказ писали, а я, как назло, в этот день заболел. Через пять дней только явился в школу. Анна Петровна сказала мне:
— Вот возьми домой книжку, прочти её и напиши своими словами. Только не больше двух раз прочти.
— А если я не запомню?
— Пиши, как запомнишь.
— А третий раз ни за что нельзя?
— В крайнем случае — можно.
Пришел я домой. Прочёл два раза.
Как будто запомнил. Забыл только, как слово «окно» писать — через «а» или «о». А что, если книжку открыть и заглянуть разок? Или это не крайний случай? Наверное, это не крайний случай. Ведь в основном я всё запомнил. Спрошу-ка я лучше у папы, можно мне заглянуть в третий раз или нет.
— Этот случай не крайний, — сказал папа. — Есть правило о безударных гласных. И ты должен знать это правило.
Правило я забыл. Пришлось наугад писать.
Анна Петровна прочла рассказ.
— Что же ты слово «окно» через «а» написал?
Я говорю:
— Был не крайний случай. И я не мог в третий раз заглянуть в книжку. А то бы я правильно написал.
Виктор Голявкин. Моя работа
Старший брат мастерил приёмник, а младший ходил вокруг и мешал.
— И я работать хочу, — просил он.
— Вот пристал, — сказал старший брат. — На тебе молоток и гвоздь.
Младший нашёл кусок фанеры и приступил к работе.
Тук-тук-тук — вся фанера в дырках! Даже вся табуретка в дырках. Даже в пальце чуть-чуть не сделал дырку.
— А ну-ка, — сказал старший брат, — дай сюда. — И прибил фанеру к приёмнику.
— Вот и всё, — сказал старший брат, — готов приёмник.
Младший вышел во двор и привёл ребят.
— Это я сделал. Моя работа!
— Весь приёмник сделал?
— Не весь, конечно, но главную часть. Без неё приёмник бы не работал.
Похожие статьи:
Л. Каминский «Начинаю новую жизнь»
В. Голявкин «Яандреев»
Л. Каминский «Сочинение»
Ирина Антонова «Иванова, Петров, Сидорова»
В. Голявкин «Крути снежные вертя»