Москвина «Пирамида» читать текст онлайн
Марина Москвина «Пирамида»
Вообще-то я никогда не мечтала играть в духовом оркестре. Наоборот! С самого первого класса я хотела танцевать с лентой. Как представлю: я скачу по ковру! За мной — лента, вся красная! Музыка! Зрители!.. В первом ряду мама с папой. А на тренерском месте — Ботиным!
Это наш физрук — Борис Константинович. В глаженом спортивном костюме, в кроссовках, рост — метр восемьдесят три... У нас в школе в него все девчонки влюблены! И все решили стать гимнастками.
Но гимнастическая секция Ботиныча — чемпион Москвы, и он туда кого попало не берёт. Меня, например, тоже не принял. Потому что я из всех гимнасток — самая толстая.
Ботиныч так и сказал:
— Ты мне, Шишкина, всю картину испортишь. Худеть тебе надо. Девушка должна быть как берёзка.
Мне так обидно стало. Хожу по школе, слоняюсь. Даже домой идти не хочется. Слышу, на втором этаже духовой оркестр репетирует.
— Величественней! Be-ли... кхе-кхе-кхе!.. — закашлялся духовик Евгений Леопольдович. (Ещё бы! Разве их перекричишь?!) — Напевней, други мои! Шире! Тари-ра-ра-па-ра-ра-ра... валторны!.. Па-рирам!
Я приоткрыла дверь и заглянула в класс. Евгений Леопольдович стоял ко мне спиной. Вернее, не стоял, а подпрыгивал. Круглый, на макушке лысина.
— Три-ра-ри-ра-пам-ба-рам!!! Барабан! — Евгений Леопольдович так замахал руками! У него даже лысина вспотела. — Внушительней, други мои! Крещендо!!! А теперь... — Он немножко присел, а потом как вскочит, как закричит: — Фортиссимо!!!
Мишка Маслов из шестого «А» — мне его лучше всех видно — щёки надул, уши красные, того гляди — лопнет!..
— Стоп-стоп-стоп... — Евгений Леопольдович постучал дирижёрской палочкой. — Не слышу тарелок! Кузнецов! Где Кузнецов?!
Все молчат — не знают. Я тогда просунула голову в класс и говорю:
— Кузнецов, ваш тарелочник, в нашем пятом «Б» учился. А позавчера ушёл в другую школу. Они переехали.
— Как же так? — растерялся Евгений Леопольдович. — У нас на носу — ответственное выступление во Дворце пионеров! В финале без тарелок... Нет! Это невозможно!
И тут он подошёл ко мне.
— Девочка! — сказал Евгений Леопольдович. — Хочешь, я научу тебя играть на тарелках?
Я вспомнила Ботиныча.
«А, — думаю, — теперь всё равно. Хоть на кастрюлях».
Ответственное выступление во Дворце пионеров назначили на вторник. Правда, это будет «соревнование по гимнастике среди юниоров». Мы только и сыграем — в начале марш, а в конце туш для победителей, но Евгений Леопольдович всё равно очень волновался.
И я волновалась.
Для меня сейчас успех — всё! Как представлю: я на сцене с тарелками! Тарелки блестят! Я стучу! Заключительный удар марша — бум- м!!! Аплодисменты! Может, кто-нибудь из публики крикнет: «Браво, Шишкина!»...
А Ботиныч уже за кулисами! И ко мне — через весь оркестр.
«Прости, — скажет, — Шишкина. Я же не знал, что ты у нас — талант! А раз такое дело, приходи на тренировку и танцуй себе на здоровье с лентой!»
В общем, еле дождалась я этого вторника. И вот после уроков в парадной форме, с начищенными трубами мы прибыли во Дворец пионеров.
Евгений Леопольдович в военном кителе. На груди — ордена и медаль «За отвагу!». Мы его таким ещё никогда не видели. Он выстроил нас на сцене и сказал:
— Ну, други мои! Не подкачайте!
Занавес открылся. Евгений Леопольдович махнул мне дирижёрской палочкой, и я ударила в тарелки!
Играли мы громко и здорово. Точно как в «Айвенго», когда музыканты созывают рыцарей на турнир! Евгений Леопольдович даже жмурился от удовольствия. А я, хоть оркестрантам нужно всё время смотреть на дирижёра, стала коситься в зал — нашла маму с папой, дедушку, двоюродного брата Лёшку и давай им подмаргивать, чтобы не подумали, что я какой- нибудь, как говорит папа, «Фома, непомнящий родства». До того доподмаргивалась — чуть свой заключительный удар не прозевала.
Ну, нам хлопали! Минут пять, не меньше.
— Триумфально! Три-ум-фаль-но! — бормотал Евгений Леопольдович и по очереди нас обнимал.
... А за кулисами — через весь оркестр — ко мне шёл Ботиныч.
— Шишкина, — быстро зашептал Ботиныч. — Выручай! Мы первые! А Давыдова из пирамиды заболела. И заменить некем. Будешь в основании, есть?
— Есть! А вдруг не смогу?
— Да там не слышно! По команде «стройсь!» — застынь, как бетон. Показе скажу: «рассыпьсь!» — умри, но стой! Выстоишь — так и быть, запишу в секцию. Идёт?
— Конечно, идёт!
Уж сейчас-то я окончательно докажу Ботинычу, какой я для его секции незаменимый человек.
Сама не помню, как напялила костюм длинной, тощей Давыдовой, влезла в огромные белые тапочки, и с другими гимнастками строем (я — последняя) вышла на сцену.
Ботиныч был уже там. Улыбающийся! В таком нарядном синем с беленькой полосочкой костюме! В руках у него сноп колосьев, обёрнутый фольгой. Посмотришь на Боти- ныча — сразу ясно, для кого мы будем туш играть!
— Стройсь! — весело скомандовал Ботиныч.
Ко мне двинулась толпа гимнасток. По очереди — одна за другой они стали на меня вскарабкиваться. Правда, не все. Половина взбиралась на Борзакову, моего товарища по основанию. Борзакова схватила меня за руки и своими острыми коленками упёрлась в мои.
— Раз! — хлопнул в ладоши Ботиныч.
Вверх поднялись остатки пирамиды — Прохорова со Щёголевой.
— Два! — Ботиныч подбросил сноп, а Щёголева с Прохоровой поймали. В ту же минуту товарищ по основанию Борзакова закусила губу, вся покраснела и, вцепившись в меня, как утопающий за соломинку, начала медленно опускаться на пол. Пирамида качнулась.
— Три! — выпалил Ботиныч, и все, кто стоял на Борзаковой, загремели вниз.
Мои, конечно, тоже попадали. Только одну удалось удержать — старшеклассницу Гусь. Я её за ноги схватила. Сказал же Ботиныч: «Умри, но стой». Вот я и буду стоять, хоть тут что!
Гусь рвётся, а я не пускаю.
Ботиныч как рявкнет:
— Рассыпьсь!
А я не могу. Застыла, как бетон.
В зале такой шум поднялся! Смех! Свист!
— Это ещё что за пирамида Эхиопса? — громко сказал главный судья соревнований.
Ботиныч схватил меня и утащил со сцены — прямо с ревущей Гусь на плечах.
— Ну, Шишкина! — прошептал Ботиныч за кулисами. — Считай, два в четверти тебе обеспечено!
Ну вот, а когда все выступили, наш оркестр опять построился на сцене. Главный судья объявил чемпионов соревнования. Им вручили награды. Мы сыграли туш и уже собирались расходиться.
И тут главный судья сказал:
— Дорогие участники соревнования! Уважаемые зрители! По единогласному решению судейской коллегии за проявленные во время соревнований стойкость и волю к победе ученица пятого «Б» класса двадцать третьей школы Лена Шишкина награждается Почётной грамотой!..
Все стали хлопать. Наши снова туш заиграли. Евгений Леопольдович вывел меня из оркестра и, пока я получала грамоту, держал мои тарелки.
А через несколько дней на физкультуре Ботиныч мне говорит:
— Ладно, Шишкина. Я тогда погорячился. Это Борзакова во всём виновата. А ты — идеальное основание для пирамиды. Со временем я тебя во второй ярус переведу. А там, глядишь, и с лентой выпущу. Тренировка завтра. В четырнадцать тридцать.
Но я не смогла. У нас была репетиция. Мы сейчас вальс один разучиваем. Красивый такой, старинный. Там нельзя без тарелок.
Похожие статьи:
Саша Чёрный «Дневник фокса Микки»
Паустовский «Прощание с летом»
Нет комментариев. Ваш будет первым!