Рассказы, сказки про одежду, обувь, головные уборы для детей дошкольников 5-7 лет

Таня просила маму купить новое платье для куклы Оли.
— Мама, нам надо идти в гости, а у Оли нет платья нарядного. Старшая сестренка Тани Маша, она уже училась в школе, сказала:
— Не канючь, давай мы ей сами новое платье сошьем!
— А как? — спросила Таня.
Маша нарисовала эскиз платья. Тане понравилось. Потом Маша попросила у мамы ткань на платье. Мама дала лоскутки и сантиметровую ленту. Чтобы платье кукле было впору, Маша сделала выкройку. Затем она положила выкройку на ткань, обвела мелком. Таня аккуратно вырезала по контуру.
— Дальше что? — нетерпеливо спрашивала Таня.
— А дальше мы будем сметывать, — ответила Маша. — Вдевай нитку в иголку.
Таня старательно пыталась попасть в ушко, но у нее ничего не получалось. Маша пришла на помощь.
Девочки шили платье целый день. И к вечеру было готово новое платье: голубое под цвет глаз куклы, с кружевной оборкой.
Таня нарядила куклу. Глаза сияли и у куклы, и у Тани.
Маленькая Таня сегодня осталась дома со своей старшей сестрой Машей. Маша уже взрослая, ходит в школу. Как настоящая учительница Маша полдня занималась с Таней: учила ее считать, читать, рисовать, даже зарядку с ней сделала. Наконец, Маша устала и уснула.
Таня была рада этому. Она занялась своим любимым делом: больше всего любила примерять бабушкины шляпки.
Сначала Танюша надела соломенную шляпку с широкими полями. Сбоку красовался бант. Таня сразу стала похожа на грибок с бабочкой.
Тогда она взяла меховую шляпу. Шелковистый серый мех переливался на солнышке. Таня стала гладить шляпку. Такая она приятная на ощупь. И вдруг заметила, что ворсинки меха неодинаковые: одни были длиннее других. Получалось как-то не очень аккуратно.
— Надо подравнять, чтобы все ворсинки стали одной длины, — сказала себе Таня. Она взяла ножницы и стала аккуратно подрезать длинные ворсинки. Когда работа была закончена, Таня надела шляпку и посмотрелась в зеркало:
— Вот теперь замечательно! Бабушка будет довольна!
Говорил барин с солдатом; стал солдат хвалить свою шинель:
— Когда мне нужно спать, постелю я шинель, и в головах положу шинель, и покроюсь шинелью.
Стал барин просить солдата продать ему шинель. Вот они за двадцать пять рублей сторговались. Пришел барин домой и говорит жене:
— Какую я вещь-то купил! Теперь не нужно мне ни перины, ни подушек, ни одеяла: постелю шинель, и в головах положу шинель, и оденусь шинелью.
Жена стала его бранить:
— Ну, как же ты будешь спать?
И точно, барин постелил шинель, а в головах положить и одеться нечем, да и лежать-то ему жестко.
Пошел барин к полковому командиру жаловаться на солдата. Командир велел позвать солдата.
Привели солдата.
— Что же ты, брат, — говорит командир, — обманул барина?
— Никак нет, ваше благородие, — отвечает солдат. Взял солдат шинель, расстелил, голову положил на рукав и накрылся полою.
— Куда как хорошо, — говорит, — на шинели после походу спится!
Полковой командир похвалил солдата и дал ему еще на чарочку.
А барину сказал:
— Кто поработает да устанет, тот и на камне спит, а кто ничего не делает, тот и на перине не уснет!
Много лет назад жил-был на свете король; он так любил наряжаться, что тратил на новые платья все свои деньги, и парады, театры, загородные прогулки занимали его только потому, что он мог тогда показаться в новом наряде. На каждый час дня у него был особый наряд, и как про других королей часто говорят: «Король в совете», так про него говорили: «Король в гардеробной».
В столице этого короля жилось очень весело; почти каждый день приезжали иностранные гости, и вот раз явилось двое обманщиков. Они выдали себя за ткачей и сказали, что могут изготовлять такую чудесную ткань, лучше которой ничего и представить себе нельзя: кроме необыкновенно красивого рисунка и расцветки она отличается еще удивительным свойством — становиться невидимой для всякого человека, который не на своем месте или непроходимо глуп.
«Да, вот это будет платье! — подумал король. — Тогда ведь я могу узнать, кто из моих сановников не на своем месте и кто умен, а кто глуп. Пусть поскорее изготовят для меня такую ткань».
И он дал обманщикам большой задаток, чтобы они сейчас же принялись за дело.
Те поставили два ткацких станка и стали делать вид, будто усердно работают, а у самих на станках ровно ничего не было. Нимало не стесняясь, они требовали для работы тончайшего шелку и чистейшего золота, все это припрятывали в карманы и просиживали за пустыми станками с утра до поздней ночи.
«Хотелось бы мне посмотреть, как подвигается дело!» — думал король. Но тут он вспоминал о чудесном свойстве ткани, и ему становилось как-то не по себе. Конечно, ему нечего бояться за себя, но... все- таки лучше сначала пошел бы кто-нибудь другой! А между тем молва о диковинной ткани облетела весь город, и всякий горел желанием поскорее убедиться в глупости или непригодности своего ближнего.
«Пошлю-ка я к ним своего честного старика министра, — подумал король. — Уж он-то рассмотрит ткань: он умен и с честью занимает свое место».
И вот старик министр вошел в залу, где за пустыми станками сидели обманщики.
«Господи помилуй! — подумал министр, тараща глаза. — Да ведь я ничего не вижу!»
Только он не сказал этого вслух.
Обманщики почтительно попросили его подойти поближе и сказать, как нравятся ему узор и краски. При этом они указывали на пустые станки, а бедный министр, как ни таращил глаза, все-таки ничего не видел. Да и видеть было нечего.
«Ах ты господи! — думал он. — Неужели я глуп? Вот уж чего никогда не думал! Упаси господь, кто-нибудь узнает!.. А может, я не гожусь для своей должности?.. Нет, нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!»
— Что ж вы ничего не скажете нам? — спросил один из ткачей.
— О, это премило! — ответил старик министр, глядя сквозь очки. — Какой узор, какие краски! Да, да, я доложу королю, что мне чрезвычайно понравилась ваша работа!
— Рады стараться! — сказали обманщики и принялись расписывать, какой тут необычайный узор и сочетания красок. Министр слушал очень внимательно, чтобы потом повторить все это королю. Так он и сделал.
Теперь обманщики стали требовать еще больше денег, шелку и золота; но они только набивали себе карманы, а на работу не пошло ни одной нитки. Как и прежде, они сидели у пустых станков и делали вид, что ткут.
Потом король послал к ткачам другого достойного сановника. Он должен был посмотреть, как идет дело, и узнать, скоро ли работа будет закончена. С ним было то же самое, что и с первым. Уж он смотрел, смотрел, а все равно ничего, кроме пустых станков, не высмотрел.
— Ну, как вам нравится? — спросили его обманщики, показывая ткань и объясняя узоры, которых и в помине не было.
«Я не глуп, — думал сановник. — Значит, я не на своем месте? Вот тебе раз! Однако нельзя и виду подавать!»
И он стал расхваливать ткань, которой не видел, восхищаясь красивым рисунком и сочетанием красок.
— Премило, премило! — доложил он королю.
Скоро весь город заговорил о восхитительной ткани.
Наконец и сам король пожелал полюбоваться диковинкой, пока она еще не снята со станка.
С целою свитой избранных придворных и сановников, в числе которых находились и первые два, уже видевшие ткань, явился король к хитрым обманщикам, ткавшим изо всех сил на пустых станках.
— Magnifique! (Чудесно — франц.) Не правда ли? — вскричали уже побывавшие здесь сановники. — Не угодно ли полюбоваться? Какой рисунок... а краски! И они тыкали пальцами в пространство, воображая, что все остальные видят ткань.
«Что за ерунда! — подумал король. — Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп я, что ли? Или не гожусь в короли? Это было бы хуже всего!»
— О да, очень, очень мило! — сказал наконец король. — Вполне заслуживает моего одобрения!
И он с довольным видом кивал головой, рассматривая пустые станки, —он не хотел признаться, что ничего не видит. Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше, чем он сам; и тем не менее все в один голос повторяли: «Очень, очень мило!» — и советовали королю сделать себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.
— Magnifique! Чудесно! Excellent! — только и слышалось со всех сторон; все были в таком восторге! Король наградил обманщиков рыцарским крестом в петлицу и пожаловал им звание придворных ткачей.
Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за работой и сожгли больше шестнадцати свечей, — всем было ясно, что они очень старались кончить к сроку новое платье короля. Они притворялись, что снимают ткань со станков, кроят ее большими ножницами и потом шьют иголками без ниток. Наконец они объявили:
— Готово!
Король в сопровождении свиты сам пришел к ним одеваться. Обманщики поднимали кверху руки, будто держали что-то, приговаривая:
— Вот панталоны, вот камзол, вот кафтан! Чудесный наряд! Легок, как паутина, и не почувствуешь его на теле! Но в этом-то вся и прелесть!
— Да, да! — говорили придворные, но они ничего не видали — нечего ведь было и видеть.
— А теперь, ваше королевское величество, соблаговолите раздеться и стать вот тут, перед большим зеркалом! — сказали королю обманщики. — Мы оденем вас!
Король разделся догола, и обманщики принялись наряжать его: они делали вид, будто надевают на него одну часть одежды за другой и наконец прикрепляют что-то в плечах и на талии, — это они надевали на него королевскую мантию! А король поворачивался перед зеркалом во все стороны.
— Боже, как идет! Как чудно сидит! — шептали в свите. — Какой узор, какие краски! Роскошное платье!
— Балдахин ждет! — доложил обер-церемониймейстер.
— Я готов! — сказал король. — Хорошо ли сидит платье?
И он еще раз повернулся перед зеркалом: надо ведь было показать, что он внимательно рассматривает свой наряд.
Камергеры, которые должны были нести шлейф королевской мантии, сделали вид, будто приподняли что-то с пола, и пошли за королем, вытягивая перед собой руки, — они не смели и виду подать, что ничего не видят.
И вот король шествовал по улицам под роскошным балдахином, а люди, собравшиеся на улицах, говорили:
— Ах, какое красивое это новое платье короля! Как чудно сидит! Какая роскошная мантия!
Ни единый человек не сознался, что ничего не видит, никто не хотел признаться, что он глуп или сидит не на своем месте. Ни одно платье короля не вызывало еще таких восторгов.
—Да ведь он голый! — закричал вдруг какой-то маленький мальчик.
— Послушайте-ка, что говорит невинный младенец! — сказал его отец, и все стали шепотом передавать друг другу слова ребенка.
— Да ведь он совсем голый! Вот мальчик говорит, что он совсем не одет! — закричал наконец весь народ.
И королю стало жутко: ему казалось, что они правы, но надо же было довести церемонию до конца!
И он выступал под своим балдахином еще величавее, а камергеры шли за ним, поддерживая мантию, которой не было.
Как-то раз играли ребята зимой во дворе. Мороз был крепкий, а им все нипочем. Катаются себе на санках с горки и на коньках на небольшом, залитом взрослыми, катке. Да вот незадача, потерял один мальчик варежку. Искал-искал, весь снег перерыл, а варежки не нашел. Пришлось уходить домой, рука без варежки замерзла, пальцы побелели.
Осталась Варежка одна лежать в большом сугробе. Страшно стало ей. Кругом все белым-бело, ничего не слышно. Заплакала Варежка:
— Ой, я несчастная, всеми покинутая. Никогда мне больше не лежать на теплой полочке, не греться на горячей руке Миши (так звали мальчика). Умру я в этом холодильнике, и никто не узнает, где могилка моя.
Услышал Сугроб причитания Варежки, удивился:
— А разве не ты греешь руки Миши? Я думал, что варежки греют руки, а не наоборот.
— Кто это со мной разговаривает? — со страхом спросила Варежка.
— Да ты не бойся, — засмеялся Сугроб, — это я — Сугроб. Я добрый, не кусаюсь. К тому же во мне и погреться можно от мороза и ледяного ветра. Подо мной даже травка зимует.
Обрадовалась Варежка, что она не одна, разговорилась:
— Разве ты, Сугроб, не знал, что ни пальто, ни шапка, ни варежки, ни валенки сами греть не могут. Они же не радиаторы отопления, в которых есть горячая вода. Но хорошо берегут тепло, которое исходит от тела человека, не выпускают его наружу. Я вот шерстяная, связана из шерсти овцы. Шерсть моя рыхлая, пушистая. Между шерстяными ниточками прячется воздух. Он и не пропускает холод к рукам. Да Мишина мама взяла и вставила в меня еще варежку из мягкой байки. Получается, что Миша гуляет сразу в трех варежках: шерстяной, воздушной и байковой. Поэтому и руки у него не мерзнут даже в самые сильные морозы.
— Как интересно! — отозвался Сугроб. — Значит, и я согреваю травку лучше, если пушистый? Надо запомнить. Я вот сделан из снега. Снег падает с неба из снежных туч. А ты сказала, что шерстяная. Откуда ты взялась?
— Мне, видно, долго еще здесь лежать, — вздохнула печально Варежка. —Расскажу тебе мою историю. Высоко в горах, где воздух свеж и чист, а горные ручьи звенят, как хрусталь, пасут чабаны отары (стада) овец. Овцы — это такие домашние животные размером с козу. Только козы кричат: «Ме-е-е», а овцы: «Бе-е-е». Кстати говоря, из козьего пуха получаются самые теплые вещи. Но вернемся к нашим овцам. Зимой они живут в овчарне или в загоне под открытым небом. В овчарне, конечно, им теплее. А весной отправляются пастись в горы. Ходят они по горам, щиплют свежую травку, пьют студеную воду из горных рек и ручьев, а шерсть у них все отрастает да отрастает. Скоро шерстяная шуба отвисает до самой земли. Жарко становится овцам под такой шубой. Выстраиваются они в очередь в овечью парикмахерскую.
— Ну уж ты завираешь, — встрял Сугроб. — Нет такой парикмахерской. Ври, да не завирайся.
— Я и не вру, — спокойно ответила Варежка. — Это ведь не парикмахерская для людей, где им прически делают. В парикмахерской для овец работают стригали — овечьи парикмахеры. Они делают овцам только одну прическу, стригут их под «ноль». Ты знаешь, что это такое?
— Не знаю я никаких нулей! — сердито ответил Сугроб. — Ты опять надо мной смеешься?
— И вовсе я над тобой не смеюсь, — заметила Варежка. — Под «ноль» — это значит наголо. Стригали стригут всех овец электрическими машинками.
— Неужели овцам нравится ходить голыми? — удивился Сугроб.
— Шерсть у них быстро заново отрастает. Овцы от этого не страдают, — продолжила рассказ Варежка. — А людям эта шерсть очень нужна. Из нее они спрядут шерстяные нити, соткут или свяжут шерстяное полотно, сваляют валенки. Получается самая теплая одежда и обувь. Вот и меня связали из шерстяной нитки, которую прежде окрасили в разные цвета. Поэтому я не белая, не серая, не коричневая, а разноцветная. Только я теперь никому не нужна. Варежка опять загрустила.
— Слушай, Варежка! — воскликнул Сугроб. — Оставайся со мной до весны! Ты так интересно рассказываешь!
— Но я должна кого-то согревать, а не лежать в сугробе! — с отчаянием крикнула Варежка.
— Не грусти, — успокоил Сугроб, — я тебе постараюсь помочь. Вытолкну тебя наружу. Стал Сугроб пыжиться, выпихивать Варежку наружу. Долго старался, но наконец смог вытолкнуть ее наверх. Огляделась Варежка, а вокруг никого, только звезды над головой. От мороза вся продрогла, но назад в Сугроб не полезла, там ее никто не найдет.
Утром вышел Миша гулять во двор вместе со своей собакой Жуль- кой. Та начала бегать по всему двору, резвиться. Когда она бежала мимо Сугроба, то почувствовала запах своего хозяина. Увидела она Варежку, взяла ее в зубы и принесла прямо Мише под ноги.
— Вот это да! — обрадовался мальчик. — Это же моя варежка, которую я потерял! Я уж и не думал ее найти. Мне без нее было плохо. А теперь я смогу играть на улице целый день, и руки мои не замерзнут. Я попрошу маму, чтобы она к варежкам пришила резинку, тогда уж я их больше ни за что не потеряю. Миша отнес Варежку домой, высушил ее и положил, как всегда, на теплую полку. Долго еще Варежка вспоминала свое снежное приключение. Она была благодарна Сугробу за то, что он ее согрел и выручил из беды.

Рекомендуем посмотреть:

Сказка о музыкальном инструменте для детей 5-7 лет Сказка про колобка для детей 5-7 лет Сказка про лису и волка для детей 6-7 лет Сказка про Ивана-дурака для детей 6-8 лет

Похожие статьи:

Сказки для подготовительной группы детского сада

Сказка про облачко и солнышко для детей

Сказки для детей 5-7 лет

Пушкин «Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»

Телешов «Крупеничка»