Рассказы о животных для детей 4-5 лет в детском саду
Рассказы про животных для детей средней группы детского сада
Л. Н. Толстой «Пожарные собаки»
Бывает часто, что в городах на пожарах остаются дети в домах и их нельзя вытащить, потому что они от испуга спрячутся и молчат, а от дыма нельзя их рассмотреть. Для этого в Лондоне приучены собаки. Собаки эти живут с пожарными, и когда загорится дом, то пожарные посылают собак вытаскивать детей. Одна такая собака в Лондоне спасла двенадцать детей; её звали Боб.
Один раз загорелся дом. И когда пожарные приехали к дому, к ним выбежала женщина. Она плакала и говорила, что в доме осталась двухлетняя девочка. Пожарные послали Боба. Боб побежал по лестнице и скрылся в дыме. Через пять минут он выбежал из дома и в зубах за рубашонку нёс девочку. Мать бросилась к дочери и плакала от радости, что дочь была жива. Пожарные ласкали собаку и осматривали её — не обгорела ли она; но Боб рвался опять в дом. Пожарные думали, что в доме есть ещё что-нибудь живое, и пустили его. Собака побежала в дом и скоро выбежала с чем-то в зубах. Когда народ рассмотрел то, что она несла, то все расхохотались: она несла большую куклу.
Н. Романова «Котька и птичка»
Мой рыжий маленький Котя (так зовут моего котёнка) был потрясён: птичка, жёлтенький кенар, сидела в клетке в его доме, рядом с ним.
Дело в том, что у Коти с птичками были свои взаимоотношения, свой счёт. Котя жил на девятом этаже, птички летали рядом. Казалось, протяни лапку — и птичка твоя.
Больше того: птички садились на подоконник. Котька мчался со всех ног, прыгал на окно, но ни разу ему не удавалось никого поймать.
Боясь, что Котька выпадет, я тут же закрывала окно, и Котька чувствовал, что его наказали. Ещё бы: птички словно дразнили его, а он по другую сторону стекла ничего не мог с ними сделать.
И вот теперь птичка в комнате. Живая птичка сидит в клетке и смотрит на него.
Конечно, зря радовался мой Котя. Птичка была приготовлена не для него.
Клетку с птичкой поставили на шкаф. Котька ещё маленький и на шкаф забраться не может. Тогда Котька делает вид, что птичка ему совсем не нужна, садится на стул и дремлет. Я выхожу из комнаты. Тем временем Котька, оставшись один, придумывает такое, чего я никак не могла предвидеть.
Открыв дверцу шкафа, Котька забирается сначала на первую полку, потом на вторую, на третью, ещё немножко — и он окажется на самом верху, где стоит клетка с птичкой. Но тут я вхожу в комнату.
Нет, это невозможно — спасения от Котьки нет. Я выгоняю Котьку за дверь.
Маленького жёлтенького кенара я вынимаю из клетки и слушаю, как часто и беспокойно бьётся его сердце.
— Хорошая птичка, — говорю я, — хорошая птичка.
Кенар трогательно и нежно смотрит на меня, словно понимает: во мне спасение.
— Хорошая птичка, милая птичка.
Я даю кенару поесть, кенар садится на жёрдочку и смотрит на меня.
Подумать только, я ощущаю, что птичка, маленький жёлтенький кенар, точно так же меня понимает, как мой Котька. Это новость для меня.
У меня в жизни было три кота, а птичек — никогда не было. И я не могла представить себе, что птичка, крохотное создание с маленькими глазками, может так разумно смотреть. Я даже как-то смущаюсь, ставлю клетку опять наверх, сажусь на диван и тихо сижу. Словно что-то я сейчас такое узнала, отчего просто так, сразу не займёшься другим делом, а надо сесть и подумать...
Вскоре Котя понял, что дело не в том, что он не сможет поймать птичку, а гораздо серьёзнее: в доме появилось ещё одно маленькое существо, и теперь все заняты не Котей, а птичкой.
Котя ревнует, Котя страдает. И это страдание, эта ревность видны в Котькиных глазах. И в хвосте, и во всем Котьке, вдруг увядшем и поникшем.
Я утешаю Котьку, я чешу ему шею (это он особенно любит), говорю ему, что по-прежнему его люблю, но ничего не помогает, Котька перестаёт есть и впадает в спячку. Он спит, и спит, и спит...
Животные очень чувствительны к отношению хозяев. Особенно мой Котька, которого я набаловала, и вот результат.
Однако я не очень горюю, потому что знаю то, чего не знает Котька. А именно, что жёлтенький кенар проездом в моей квартире. Временно у меня остановился, на несколько дней. Едет же он к Ивану Фёдоровичу, который живёт под Москвой в городе Железнодорожном.
Всё началось с того, что однажды открылась дверь, и к Ивану Фёдоровичу вошли две маленькие девочки. Одна из них держала клетку с птичкой.
— Это вам, — сказали девочки.
Когда-то у Ивана Фёдоровича жили птицы, но это было давно. До войны.
Я про войну вспомнила, потому что никак нельзя не вспомнить про войну, если рассказываешь об Иване Фёдоровиче.
Много прошло времени, а у Ивана Фёдоровича всё ещё болят раны, которые он на войне получил. Ходит он с костылём. Один живёт; правда, в квартире у себя он один, а в городе у него много друзей. И каждому хочется прийти к Ивану Фёдоровичу и сделать ему что-нибудь приятное.
Вот и девочки пришли и принесли птичку Машу.
И тогда Клуб певчих птиц, который в Москве находится (а в Москве у Ивана Фёдоровича тоже много друзей), подарил Ивану Фёдоровичу жёлтенького кенара, чтобы Маше было не скучно.
Так что жёлтенького кенара ждет канарейка Маша.
Только совсем они не похожи. Маша не жёлтая, как кенар, а рябая: и серая, и белая, и зеленоватая.
И вообще Маша попроще. Кенар изящный, одухотворённый, совсем особенный. Вот я и беспокоюсь, понравятся ли они друг другу? Ведь если, к примеру, самке не нравится самец, она может его и заклевать.
А мне так жёлтенький кенар очень нравится, даже захотелось свою птичку завести. Но с собаками, говорят, птицы ещё уживаются, а с кошками — никак. Только и следи, только двери и закрывай, и всё равно уследить невозможно — обязательно кошка подкараулит птичку. Ведь кошки умудряются даже клетки открывать. Так что, видно, жить мне без птиц.
К. Д. Ушинский «Бодливая корова»
Была у нас корова, да такая характерная, бодливая, что беда. Может быть, потому и молока у неё было мало. Помучились с ней и мать, и сёстры. Бывало, прогонят в стадо, а она или домой в полдень придерёт, или в житах очутится — иди, выручай! Особенно, когда бывал у неё телёнок, — удержу нет! Раз даже весь хлев рогами разворотила, к телёнку билась, а рога-то у неё были длинные да прямые. Уж не раз собирался отец ей рога отпилить, да как-то всё откладывал, будто что предчувствовал старый. А какая была увёртливая да прыткая! Как поднимет хвост, опустит голову да махнёт, — так и на лошади не догонишь.
Вот раз летом прибежала она от пастуха, ещё задолго до вечера, был у ней дома теля. Подоила мать корову, выпустила теля и говорит сестре, девочке этак лет двенадцати: «Погони, Феня, их к речке, пусть на бережку попасутся, да смотри, чтоб в жито не затесались. До ночи ещё далеко: что им тут без толку стоять!» Взяла Феня хворостину, погнала и теля, и корову; пригнала на бережок, пустила пастись, а сама под вербой села и стала венок плести из васильков, что по дороге во ржи нарвала; плетёт и песенку поёт.
Слышит Феня, что-то в лозняке зашуршало, а речка-то с обоих берегов густым лозняком обросла. Глядит Феня, что-то серое сквозь густой лозняк продирается, и покажись глупой девочке, что это наша собака Серко. Известно: волк на собаку совсем похож, только шея неповоротливая, хвост палкой, морда понурая и глаза блестят; но Феня волка никогда вблизи не видала. Стала уже Феня собаку манить: «Серко, Серко!» — как смотрит: телёнок, а за ним корова несутся прямо на неё, как бешеные. Феня вскочила, прижалась к вербе, не знает, что делать; телёнок к ней, а корова их обоих задом к дереву прижала, голову наклонила, ревёт, передними копытами землю роет, рогато прямо волку выставила. Феня перепугалась, обхватила дерево обеими руками, кричать хочет — голосу нет. А волк прямо на корову кинулся, да и отскочил: с первого разу, видно, задела его рогом. Видит волк, что нахрапом ничего не возьмёшь, и стал он кидаться то с той, то с другой стороны, чтобы как-нибудь сбоку в корову вцепиться или теля отхватить, — только куда ни кинется, везде рога ему навстречу. Феня всё ещё не догадывается, в чём дело, хотела бежать, да корова не пускает, так и жмёт к дереву. Стала тут девочка кричать, на помощь звать: «Ратуйте, кто в Бога вируе, ратуйте!» Наш казак пахал на взгорке, услышал, что и корова-то ревёт, и девочка кричит, кинул соху и прибежал на крик. Видит казак, что делается, да не смеет с голыми руками на волка сунуться; такой он был большой да остервенелый; стал казак сына кликать, что пахал тут же на поле. Как завидел волк, что люди бегут, унялся, огрызнулся ещё раз, два, завыл, да и в лозняк. Феню казаки едва домой довели — так перепугалась девочка. Порадовался тогда отец, что не отпилил корове рогов.
К. Д. Ушинский «Лошадка»
Конь храпит, ушами прядёт, глазами поводит, удила грызёт, шею, словно лебедь, гнёт, копытом землю роет. Грива на шее волной, сзади хвост трубой, меж ушей — чёлка, на ногах — щётка; шерсть серебром отливает. Во рту удила, на спине седло, стремена золотые, подковки стальные.
— Садись и пошёл! За тридевять земель, в тридесятое царство!
Конь бежит, земля дрожит, изо рта пена, из ноздрей пар валит.
Вопросы для обсуждения
• Какой момент рассказа Н. Романовой «Котька и птичка» понравился тебе больше всего? Почему? О ком этот рассказ? Как появилась птичка кенар в доме? Почему это не понравилось Котьке? Что он стал делать сначала? Почему он потом стал страдать? Как он вёл себя, когда ревновал? Что помогла понять тебе автор рассказа? Как ты понял слова автора: «Животные очень чувствительны к отношению хозяев»?
• Послушай, как описывает коня К. Д. Ушинский в рассказе «Лошадка». Каким ты представляешь этого коня? Какого цвета у него шерсть? С чем автор сравнивает гриву коня? (С волной.) Какая у него шея? (Изогнута красиво, как лебединая.) Послушай ещё раз: «Конь храпит, ушами прядёт (шевелит), удила грызёт, копытом землю роет...» Как ты думаешь, этот конь спокойно отдыхает или нетерпеливо ждёт, когда хозяин поскачет на нём? Какие ещё слова в рассказе помогут тебе правильно ответить на этот вопрос? Есть ли в рассказе слова, которые часто встречаются в сказках?
В. Бианки «Музыкант»
Старый медвежатник сидел на завалинке и пиликал на скрипке. Он очень любил музыку и старался сам научиться играть. Плохо у него выходило, но старик и тем был доволен, что у него своя музыка. Мимо проходил знакомый колхозник и говорит старику:
— Брось-ка ты свою скрипку-то, берись за ружьё. Из ружья у тебя лучше выходит. Я сейчас медведя видел в лесу.
Старик отложил скрипку, расспросил колхозника, где он видел медведя. Взял ружьё и пошёл в лес. В лесу старик долго искал медведя, но не нашёл даже и следа его.
Устал старик и присел на пенёк отдохнуть.
Тихо-тихо было в лесу. Ни сучок нигде не треснет, ни птица голосу не подаст. Вдруг старик услыхал: «Дзенн!..» Красивый такой звук, как струна пропела.
Немного погодя опять: «Дзенн!..» Старик удивился: «Кто же это в лесу на струне играет? »
А из лесу опять: «Дзенн!..» —так звонко, ласково.
Старик встал с пенька и осторожно пошёл туда, откуда слышался звук. Звук слышался с опушки.
Старик подкрался из-за ёлочки и видит: на опушке разбитое грозой дерево, из него торчат длинные щепки. А под деревом сидит медведь, схватил одну щепку лапой. Медведь потянул к себе щепку и отпустил её. Щепка выпрямилась, задрожала, и в воздухе раздалось: «Дзенн!..» —как струна пропела.
Медведь наклонил голову и слушает.
Старик тоже слушает: хорошо поёт щепка!
Замолк звук — медведь опять за своё: оттянул щепку и пустил.
Вечером знакомый колхозник ещё раз проходил мимо избы медвежатника. Старик опять сидел на завалинке со скрипкой. Он пальцем дёргал одну струну, и струна тихонечко пела: «Дзинн!..»
Колхозник спросил старика:
— Ну что, убил медведя?
— Нет, — ответил старик.
— Что ж так?
— Да как же в него стрелять, когда он такой же музыкант, как и я?
И старик рассказал колхознику, как медведь играл на расщеплённом грозой дереве.
Н. Сладков «Неслух»
Медведицы — строгие матери. А медвежата — неслухи. Пока ещё сосут — сами сзади бегают, в ногах путаются.
А подрастут — беда!
Да и медведицы сами со слабинкой: любят в холодке подремать. А весело ли медвежатам слушать их сонное сопение, когда кругом столько заманчивых шорохов, писков, песен!
От цветка к кусту, от куста к дереву — и забредут...
Вот такого неслуха, удравшего от матери, я однажды и встретил в лесу.
Я сидел у ручья и макал сухарь в воду. Был я голодный, а сухарь был жёсткий, потому трудился я над ним очень долго. Так долго, что лесным жителям надоело ждать, пока я уйду, и они стали вылезать из своих тайников.
Вот вылезли на пень два зверька-полчка. В камнях запищали мыши — видно, подрались. И вдруг на поляну выскочил медвежонок. Медвежонок как медвежонок: головастый, губастый, неловкий.
Увидел медвежонок пень, взбрыкнул курдючком — и боком с подскоком прямо к нему. Полчки — в норку, да что за беда! Медвежонок хорошо помнил, какими вкусными вещами угощала его мать у каждого такого пня. Успевай только облизываться!
Обошёл мишка пень слева — никого нет. Заглянул справа — никого. Сунул нос в щель — полчками пахнет! Влез на пень, поцарапал пень лапой. Пень как пень.
Растерялся мишка, притих. Оглянулся кругом.
А кругом лес. Густой. Тёмный. В лесу шорохи.
Слез мишка с пня и потрусил дальше.
На пути камень. Повеселел мишка: дело знакомое! Подсунул лапу под камень, упёрся, нажал плечом. Поддался камень, пискнули под ним испуганные мышата.
Бросил мишка камень — да обеими лапами под него. Поторопился: камень упал и придавил мишке лапу. Взвыл мишка, затряс больной лапой. Потом полизал, полизал её — да и похромал дальше. Плетётся, по сторонам больше не глазеет, под ноги смотрит.
И видит: гриб. Пуглив стал мишка. Обошёл гриб кругом. Глазами видит: гриб, можно съесть. А носом чует: плохой гриб, нельзя есть! И есть хочется... и страшно!
Рассердился мишка — да как треснет по грибу здоровой лапой! Лопнул гриб. Пыль из него фонтаном жёлтая, едкая — прямо мишке в нос.
Это был гриб-пыхтун. Зачихал мишка, закашлял. Потом протёр глаза, сел на задок и завыл тихо-тихонечко.
А кто услышит? Кругом лес. Густой. Тёмный. В лесу шорохи.
И вдруг — плюх! Лягушка! Мишка правой лапой — лягушка влево. Мишка левой лапой — лягушка вправо.
Нацелился мишка, рванулся вперёд — и подмял лягушку под себя. Зацепил лапой, вытащил из-под брюха. Тут бы ему и съесть лягушку с аппетитом — первую свою добычу.
А ему, дурачку, только бы играть.
Повалился на спину, катается с лягушкой, сопит, взвизгивает, будто его щекочут.
То подкинет лягушку. То из лапы в лапу передаст. Играл, играл, да и потерял лягушку.
Обнюхал траву кругом — нет лягушки. Так и брякнулся мишка на задок, разинул рот, чтоб заорать, да и остался с открытым ртом: из-за кустов на него глядела старая медведица.
Медвежонок очень обрадовался своей мохнатой мамаше; уж она-то приласкает его и лягушку ему найдёт.
Жалостно скуля и прихрамывая, он потрусил ей навстречу. Да вдруг получил такую затрещину, что разом уткнулся носом в землю. Вот так приласкала!
Обозлился мишка, вскинулся на дыбки, рявкнул на мать. Рявкнул и опять покатился в траву — от оплеухи.
Видит: плохо дело! Вскочил — и бегом в кусты.
Медведица за ним.
Долго слышал я, как трещали сучья и как рявкал медвежонок от мамашиных затрещин.
«Ишь как уму да осторожности его учит!» — подумал я.
Убежали медведи, так меня и не заметили. А впрочем, кто их знает? Кругом лес. Густой. Тёмный. В лесу шорохи.
Лучше уйти поскорей: ружья-то у меня нету.
Н. Сладков «Отчего у лисы длинный хвост?»
От любопытства! Не от того же, в самом деле, что она следы свои будто бы хвостом заметает. Длинным лисий хвост становится от любопытства.
Начинается всё с той поры, как прорежутся у лисят глаза. Хвосты у них в эту пору совсем ещё маленькие и короткие. Но вот глаза прорезались — и хвосты сразу же начинают вытягиваться! Становятся всё длинней и длинней. И как же им не длиннеть, если лисята изо всех силёнок тянутся к светлому пятнышку — к выходу из норы. Ещё бы: шевелится там что-то невиданное, шумит что-то неслыханное и пахнет нечуянным!
Только вот страшно. Страшно вдруг оторваться от обжитой норы. И потому высовываются лисята из неё только на длину своего короткого хвостика. Словно придерживаются кончиком хвоста за родимый порог. Чуть что — чур-чура — я дома!
А белый свет манит. Цветы кивают: понюхайте нас! Камни блестят: потрогайте нас! Жуки скрипят: поймайте нас!
Лисята тянутся, тянутся всё дальше и дальше. Хвостишки их вытягиваются, растягиваются. И становятся всё длинней и длинней. От любопытства, конечно. Отчего же ещё?
Н. Сладков «Весёлая игра»
Притащила лиса лисятам мышей на обед. А лисята сыты — давай с мышами играть. Двое одну мышь схватили — тянут-потянут. А один сразу трёх мышей в па- стишку — хап! Только хвостики висят.
Играли, пока не надоело. Тогда мышей бросили — в нору залезли. Легли у входа, мордочки на передние лапки положили — смотрят из тёмной норы на светлый мир. И видят: прилетели к норе мухи. Закружили, зажужжали. За мухами — птичка трясогузка. Тоненькая такая, серенькая. Хвостиком качает и ножками семенит. Пробежит и остановится, пробежит и остановится. А остановится — и закачает хвостиком. На мух смотрит.
Съёжились лисята. Трясогузка вправо, и лисьи глаза вправо, трясогузка влево — глаза влево. Так и перекатываются.
Лисята как выскочат! Чуть-чуть птичку не поймали.
Опять в нору забились — караулят.
Опять слетелись мухи. За мухами — трясогузка. У самой норы хвостиком дразнит.
Лисята как выскочат — чуть не поймали!
Тут уж и не поймёшь: игра это или охота?
Вот в который раз выскочили — и опять зря. Сбились в кучку. А сверху, с синего неба, нависла тень, заслонила солнце.
Кинулись лисята разом в нору — еле протиснулись.
Это орёл их припугнул.
Видно, ещё молодой орёл, не бывалый. Тоже, наверное, играл — у всех зверят да у птиц все игры в охоту. Только игрушки у всех разные. У одних — мыши, у других лисята. Играй да поглядывай!
А удобная это игрушка — мышь. Хочешь — в охоту с ней играй, хочешь — в прятки. А надоело — хап! — и съел.
И. Акимушкин «Чем кролик на зайца не похож»
С виду кролик вроде совсем как заяц. Такие же у него длинные уши и задние ноги, такой же короткий хвост-цветок, такая же морда. Но повадками кролик на зайца не похож. Ой, как не похож!
Крольчата появляются на свет в норе, на подстилках из травы и пуха (пока я говорю только о диких кроликах — домашние в клетках родятся).
Так вот, родились крольчата. Совсем маленькие. Голые — без шерсти, слепые, глухие. Едва ползают. Недели через две только глаза у них откроются.
Мать-крольчиха детей своих почти не покидает. Побежит, листочков каких-нибудь поест и опять спешит в нору к своим малышам. Когда кормит их молоком — сидит, а не лежит, как зайчиха.
А где же кролик-отец?
Он с семьёй не живёт, о детях не заботится. Гуляет сам по себе. А вот заяц всегда охраняет затаившихся в траве зайчат. Малых врагов смело гонит прочь. Больших, с которыми ему не справиться, старается к себе привлечь, чтобы они за ним побежали, и уводит далеко от зайчат.
А те совсем не беспомощные. Не слепые, как крольчата. И не в норе родятся, а прямо на земле, в глубокой ямке. Как появились на свет, сразу же бегать умеют. Мать скоро их одних оставляет. Может, только на другой день к ним прибежит. За всю их жизнь она, бывает, покормит их молоком всего несколько раз. Да больше недели и не кормит. А потом они уже сами всякую зелень едят. Если чужая зайчиха, не мать, найдёт притаившегося в траве зайчонка, то обязательно покормит его, не пробежит мимо. А вот у кроликов нет такого порядка: крольчиха чужих детей кормить не будет.
И. С. Соколов-Микитов «Белка»
В тёмном еловом лесу с утра до позднего вечера без устали хлопочут проворные белки. То заберутся на вершину высокой ели, то перемахнут с сучка на сучок, то вниз головой спускаются на землю собирать грибы.
В развилине елового сучка белки развесили сушить красноголовый подосиновик, тонконогие маленькие опёнки. В лесных кладовых спрятали отборные, вкусные орехи.
Поздней осенью переменят белки свои красные платьица на серые зимние шубки.
В вершинах густых ёлок устроены у белок тёплые гнёзда. В этих гнёздах, в устланных мягким мхом глубоких дуплах, белки воспитывают и кормят своих маленьких бельчат, зимою спасаются от лютых морозов и холодных ветров.
Самый весёлый, самый проворный и хлопотливый зверёк в наших лесах — шустрая белка.
Н. Сладков «Карлуха»
Карлуха — воронёнок. Живёт он во дворе. Тут он делает всё что хочет. А больше всего он хочет — прятать.
Прячет всё, что только в клюв попадёт. Корка попадёт — корку спрячет, кожура от колбасы — кожуру, камешек — камешек. Прячет он так. Шагает и по сторонам смотрит, а как высмотрит местечко укромное — тык в него носом! Положит и сверху травой прикроет. Оглядится — никто не видел? — и опять пошагает. Ещё что-нибудь прятать.
Раз он пуговицу прятал.
Сунул её в самую густую траву. Ромашки там росли, колокольчики, колоски разные и метёлки. Стал пуговицу травой прикрывать. Пригнул колосок, а колосок распрямился. Метёлочку пригнул — и метёлочка выпрямилась. Ромашку наклонил — и ромашка поднялась. Колокольчик согнул — и колокольчик поднялся! Старался-старался, прятал-прятал, а пуговица сверху лежит. Вот она. У всех на виду. Любая сорока украдёт.
Растерялся Карлуха. Даже крикнул от удивления. Забрал свою пуговицу и на новое место пошагал прятать.
Сунул в траву, колосок пригнул — а тот распрямился. Колокольчик нагнул — а тот поднялся!
А сороки уже близко в кустах тарахтят, прямо как спички в коробке. Вот-вот пуговицу увидят. Скорей запихнул Карлуха её под кирпич. Побежал, щепочку принёс, заткнул дырочку. Моху нащипал — все щёлочки законопатил. Камешек сбоку привалил. И для верности ещё и сам сверху на кирпич сел.
А сороки нахальные всё равно тарахтят! Уж, наверное, замышляют что-то.
Карлуха сердится. Ромашку сорвал, лапой прижал, клювом лепестки ощипывает — так и летят во все стороны. А мне со стороны кажется, что он на ромашке гадает: украдут — не украдут, украдут — не украдут?
И всё-таки пуговицу ту сороки у Карлухи украли.
Вопросы для обсуждения
• О ком рассказ В. Бианки «Музыкант»? Кто такой медвежатник? Что любил делать старик-медвежатник? Расскажи о том, какого необычного медведя он однажды встретил в лесу. (Если ребёнку будет трудно рассказывать самому, можно предложить ему ответить на следующие вопросы: Что он услышал в лесу? Что он увидел на опушке? Кто играл на разбитом грозой дереве?) Кого в рассказе можно назвать музыкантами?
• Ты знаешь, кого называют неслухом? Послушай рассказ Н. Сладкова об одном медвежонке-неслухе. Как выглядел этот медвежонок? Как ты понимаешь эти слова: головастый, лобастый, неловкий? Почему у медвежонка не получалось добыть себе еду? Этот рассказ весёлый или грустный? Что тебе показалось самым смешным в нём? А что поучительным? Тебе жалко медвежонка-неслуха или ты смеёшься над ним?
• О ком рассказ Н. Сладкова «Весёлая игра»? Где жили лисята? Какими зверьками они были? С кем они играли? С какой птичкой лисята играли в охоту? Как выглядит птичка трясогузка? Какую птицу испугались лисята? Кто их припугнул?
• Кто такой кролик? Он похож на зайца? А чем отличается от зайца? Чтобы сравнить этих животных, давай послушаем рассказ И. Акимушкина «Чем кролик на зайца не похож». Итак, чем кролик похож на зайца: внешним видом или своими повадками? Какие с виду заяц и кролик? (У них длинные уши и задние ноги, а передние короткие, короткий хвост, они пушистые.) Где рождаются кролики? А где зайчата? Какими рождаются крольчата? (Маленькими, голыми — без шерсти, слепыми и глухими.) Какими рождаются зайчата? (Не беспомощными, не слепыми, как появились на свет, сразу же бегать умеют.) В чьей помощи нуждаются кролики? А могут ли зайчата обходиться без матери? Заботится ли отец о кроликах? А как охраняет зайчат их отец? Что ты ещё узнал о зайчихах и крольчихах?
• Почему И. С. Соколов-Микитов называет белку самым весёлым, самым проворным и хлопотливым зверьком? Расскажи, как белки себе готовят запасы на зиму. Когда белки меняют свои шубки? А почему они к зиме становятся серенькими? Где устроены гнёзда у белок? Почему у белочек гнёзда спрятаны высоко на деревьях?
Похожие статьи:
Рассказы о детстве для детей 4-5 лет
Рассказы для детей средней группы детского сада
Нет комментариев. Ваш будет первым!